Философия одного переулка
Автор: Александр Моисеевич Пятигорский / Издательство: Прогресс
ISBN: 5-01-003693-2
Город издания: Москва
Глава двадцать первая: Я не нуждаюсь в опровержии и о намеках «Третьего»
-
Часть 5
-
Лондон, 1976, Иерусалим, 1984, Лондон, 1986.
Пятигорский А. М.
ФИЛОСОФИЯ ОДНОГО ПЕРЕУЛКА или история еще неоконченной жизни одного русского философа, рассказанная автором, а также некоторыми другими, более или менее русскими философами
Редактор М. Ю. Привалова
Художник Е. К. Самойлов
Художественный редактор В. А. Пузанков
Технический редактор В. Ю. Никитина
Корректор Т. А. Шустина
ИБ № 19306
Сдано в набор 10. 10. 1991. Подписано в печать 10. 03. 1992.
Формат 70х100 1/32. Бумага офсетная.
Печать офсетная. Усл. печ. л. 7, 00. Усл. кр. -отт. 14, 50.
Уч. -издл. 5, 97. Тираж 10 000 экз. Заказ № 1022.
С 068. Изд. № 48506.
Ордена Трудового Красного Знамени издательство «Прогресс» 119847, Москва, Зубовский бульвар, 17.
Можайский полиграфкомбинат Министерства печати и информации Российской Федерации 143200, Можайск, ул. Мира, 93.
Из письма Николая Ардатовского автору, от 21 марта 1975 r.
«…Но даже если исключить это (т. е. то, о чем и я сейчас сказал. — А. П. ) из моего прошлого, то и тогда я почти в точности останусь тем, что я есть сейчас». Здесь самое важное — «почти». «Почти» — это то легкое изменение интонации, которое сделало бы меня безразличным к звуку моего собственного голоса.
Термин «плохой философ» я понимаю в чисто ремесленном смысле.
Это положение мне высказал преподаватель теологии в Оксфорде, покойный Николай Михайлович Зернов, когда и начал излагать ему свою собственную, довольно безбожную биографию.
Чему, разумеется, нисколько не противоречит тот факт, что первой (и последней) должностью его в Москве была должность библиотекаря в райбиблиотеке.
Эта глава написана со слов Роберта и Ники.
Позднее выяснилось, что кроме дедушки и Анатолия в столовой находились еше двое, одним из которых был не произнесший ни слова Геня. Заканчивая свой рассказ об этом разговоре (разумеется, не имеющий ничего общего с тем, как он изложен здесь мною). Геня заключил словами: «С тех пор я и свихнулся». Я лично думаю, что Ника тогда тоже «свихнулся», но совсем в другом роде: он, по-видимому, в первый раз осознал себя свихнувшимся. Потому-то — повторяю — у него не нашлось времени испугаться.
Спустя 37 лет Ника, я и английский ученик «позднего» Георгия Ивановича, Брайен Хатчисон, сидели в ресторане, в Ист-Энде. Ника пересказывал этот разговор Брайену, а я не мог понять, почему тот, вместо того чтобы давиться от смеха, продолжает спокойно есть.
Забавно, что после «высшего» докторского экзамена по теоретической механике в Льежском политехникуме (в конце 40-х) профессор, который экзаменовал Нику, так прямо ему заявил, что «память у вас необыкновенная, но воображения маловато». Рассказывая мне об этом, Ника все еще удивлялся: «Ну, как это он не понял, что я ничего не запомнил, а все, буквально все — выдумал! »
По-видимому, в этом случае имела место реконструкция текста, который никогда не существовал в оригинале (даже устном! ) — силой обстоятельств не был предназначен к такому существованию! Гарик, например, настаивал, что все путешествие явилось «метапсихическим переносом» и продолжалось одну двадцать третью долю секунды.
Кусок в квадратных скобках крайне предположителен. Он является более или менее точным пересказом того, что мне говорил Роберт, а не Ника. Роберт при его склонности говорить о себе как бы в третьем лице — то есть в пересказе третьими лицами его собственных слов — всегда сознательно стремился к усилению «эффекта объективности» сказанного им. Ника же, напротив, хотел сглаживания, ослабления прямого риторического воздействия на собеседника.
-
Закладки
Дедушка: Чепуха, мой дорогой, чисто русская чепуха! Здесь…
«Послушай, Тима, — обиженно прервал дедушку Леонард Адольфович,…
«Андрей, — начал я, — а ведь тебе очень хочется считать,…
Все засмеялись. Кроме Ники, который не смеялся, даже рассказывая…
Солнце заливало это пространство, оставляя в чернильно-черной…
Разумеется, сам я тогда понимал далеко не все, но остро…
«Но почему бы вам с Кораблевым прямо ему, Роберту, тогда…
Поздняя осень 1978 года. Наш оксфордский день был закончен.…
У нас, разумеется, все были дома, и дедушка тоже. Бездна…
Я думаю, что непроизнесение Никой слова «Бог» имело какое-то…
В моем четвертом «левом» письме Гене (для Андрея, который…
Пока Ника пытался переварить эту абракадабру, машина влетела…
«Знаешь, — продолжал я тему намека, — но ведь есть…
